Монтенегро - Страница 26

— Что еще за Санто-Доминго?

И Гаитике пустился в одно из тех долгих объяснений, которые туземец выслушивал с открытым ртом. Так текли часы, а корабль тем временем шел вдоль побережья, чтобы впередсмотрящие не упустили ни единой детали на берегу.

В сумерках капитан приказывал уйти в открытое море и лечь в дрейф или находил какую-нибудь тихую бухточку и выставлял караульных на палубе, хотя до сих пор аборигены не показывали признаков жизни, и уж конечно не демонстрировали враждебность. Якаре заверил, что как только они достигнут территории хитрых и татуированных с ног до головы итотов, положение в корне изменится.

— Они очень дружелюбны, — сказал он. — Принимают как дорогих гостей, предлагают подарки, угощают пищей и чичей, пока не захрапишь, а как только расслабишься... Бах!

— Убивают? — ужаснулся хромой.

— Нет. Не убивают. Просто... бах!

Его жест был таким выразительным, что все пораженно застыли, отказываясь в это верить.

— Хочешь сказать, что они содомиты? — наконец смущенно спросил Луис де Торрес.

— Нет, они итоты, просто... Бах!

— То есть ты утверждаешь, будто существует такое племя, чьи мужчины насилуют чужаков?

Якаре понадобилось некоторое время, чтобы осознать то, о чем ему толкуют, и в конце концов он покачал головой:

— Итоты не насилуют. Они всегда дружелюбны и гостеприимны, но как только расслабишься...

— Бах! — завершил фразу Бонифасио Кабрера. — Верится с трудом.

— Молодому воину из племени купригери тоже трудно было в это поверить, — заметил косоглазый. — Теперь он — вождь итотов, — он весело рассмеялся и показал на покалеченную ногу канарца. — А хромых они хватают в первую очередь.

— Будь прокляты эти дикари!

— Не только дикари бывают содомитами, — спокойно ответил Луис де Торрес. — Такими были греки и римляне, а для некоторых арабов прекрасный юноша значит куда больше, чем красивейшая девушка. Даже несколько Римских Пап обладали такими склонностями, могу заверить.

— Попридержите язык, — предупредила его немка. — И за меньшее многие кончали на виселице.

— А многих сожгли за то, что говорили правду!

Неизвестно, действительно ли был правдой рассказ Якаре о племени итотов, населяющих широкую полосу земли между морем и хребтом Санта-Марта, но когда спустя три дня «Чудо» достигло красивейшей бухты, обрамленной высокими пальмами, им навстречу направились две большие пироги, полные туземцев, всю одежду которых составляла высушенная тыква, прикрывавшая пенис, а тела сплошь украшали и красивые черные татуировки. Держались они крайне миролюбиво, без всякого страха полезли на борт и стали зазывать путешественников в гости, заверяя, что окажут самый радушный прием.

— Я не сойду на берег, будь на мне даже латы до самых колен, — сварливо заявил Бонифасио Кабрера.

— Если то, что скрывается под этими тыквами, соответствующего размера, то помоги нам, Боже! — в ужасе воскликнул боцман.

Единогласный отказ путешественников принять любезное приглашение, казалось, нисколько не обидел местных жителей, как будто они были прекрасно осведомлены о своей славе. Больше они не стали настаивать, лишь долго разглядывали странный корабль и охотно отвечали на вопросы Якаре.

Из ответов туземцев стало ясно, что они не впервые встречают похожих на обезьян волосатых людей, поскольку некоторое время назад видели два корабля, а еще до них дошли известия, что среди пакабуев в глубине сельвы живет огромный ревун, способный говорить.

— Что за ревун? — тут же поинтересовалась донья Мариана Монтенегро.

— Обезьяна со звучным голосом и рыжей шерстью, — объяснил купригери.

— Сьенфуэгос?

— Возможно.

— И где живут эти пакабуи?

Разговорчивые и услужливые итоты поспешили заверить, что очень далеко, за высокими горами, вздымающимися вдали, и вызвались проводить гостей до территории дружественного племени буреде, обитающего к югу от территории пакабуев.

— А другого пути нет?

— Только через Великую реку, текущую за запад, — сообщили туземцы. — Но там прячутся «зеленые тени» болот, народ враждебный и негостеприимный.

— «Негостеприимный», видимо, означает, что они строго охраняют свои задницы, — буркнул хромой по-испански и повернулся к хозяйке. — Боюсь, сеньора, что проклятые содомиты пытаются просто нас заманить.

— Узнай об этой реке побольше, — попросила немка Якаре. — думаешь, это та самая река, о которой ты говорил?

Тот убежденно помотал головой.

— Великая река, что рождает моря, течет на восток, — уверенно ответил он. — А эта — на север. Я слышал о ней. Она намного меньше, но болота вокруг опасны.

— Опаснее, чем итоты?

— Это совсем другое! — засмеялся туземец.

Капитан Соленый, который уже давно чертил карту побережья, время от времени помечая на ней какие-то особо любопытные объекты, послушав рассказы туземцев, заявил, что эти горы, по всей видимости, представляют собой лишь часть поистине огромного хребта, возможно, делящего континент надвое.

— Если реки действительно столь многоводны, как уверяют эти люди, то хребет должен быть гигантским, — заметил Луис де Торрес.

Но он не мог и вообразить, что его предположения не отражали и доли реальности, поскольку еще не скоро испанцы узнают об истинных размерах того мира, который только начали покорять.

Возможно, знай он об этом, то отказался бы от столь рискованного предприятия, но, к счастью, именно незнание порой толкает нас к самым блестящим решениям, и на совете, проходившем в тот вечер в капитанской каюте, дон Луис де Торрес проголосовал за то, чтобы продолжить плавание, пока они не доберутся до устья большой реки, на которую они рано или поздно должны были наткнуться.